Автор: Марта Брилл ОЛКОТТ ПОЧЕМУ РУССКИЕ ПРОТИВ

Автор: Марта Брилл ОЛКОТТ

ПОЧЕМУ РУССКИЕ ПРОТИВ ОФИЦИАЛЬНОГО СТАТУСА КАЗАХСКОЙ НАЦИИ

     Местные русские не согласны, что доминирующая роль казахов — в порядке вещей. Трудно судить, кто — казахи или русские — получил больше от социально-политического устройства общества в советский период, тем более что каждая из этих групп была уверена, что преимущество не на ее стороне. Казахи ощущали себя зависимым народом, они смогли почти сравняться по статусу с доминирующим населением, только приняв его основополагающие политические, экономические и культурные нормы. Русские воспринимали свое языковое и культурное превосходство как нечто само собой разумеющееся, в то же время считая себя жертвами двухъярусной системы, которая хотя и контролировалась почти сплошь русской коммунистической элитой в далекой Москве, реально управлялась местной властью, в которой преобладали казахи. Даже в северных районах Казахстана коммунистическая номенклатура, в которой доминировали русские, непосредственно подчинялась республиканским партийным органам, в которых было больше казахов. Многие русские считали, что казахи их обошли и пользуются благами советской системы, содержа большие семьи и не внося соответствующего вклада в развитие государственной экономики. Их не убеждали утверждения казахов, что Москва забирает больше средств из богатой ресурсами республики, чем потом вкладывает в ту самую социальную сферу, которая, как жаловались местные русские, слишком щедро одаривает казахов.

     Национальное возрождение казахов с самого начала вызывало у русских чувство дискомфорта. Группы русских националистов, возникшие в эпоху Горбачева наряду с казахскими националистами, и обе общины в целом отводили языку важнейшую роль в защите своей культуры. Законодательство 1989 года, придавшее казахскому языку статус официального языка республики, привело к заметному оживлению русских националистов. Наиболее активно действовало движение «Единство», а после получения Казахстаном независимости — движение «Лад».

     И хотя в законе о языке уточнялось, что государственное делопроизводство в районах с преобладанием русского населения будет осуществляться на русском языке еще в течение 15 лет, принятие этого закона стало ясным сигналом, что политическая и культурная жизнь в Казахстане начала меняться и что русские практически никак не могут повлиять на эти изменения. К моменту принятия закона большинство русских не владели казахским языком: в ходе переписи населения, проводившейся в СССР в 1989 году, менее 1% проживавших в республике русских заявили, что бегло говорят по-казахски, и очень немногие были заинтересованы в изучении казахского языка. В ходе проведенного в 1994 году опроса местных русских две трети респондентов высказались против обязательного изучения казахского языка, и только русские, проживавшие на юге Казахстана, согласились с необходимостью изучения языка титульной национальности.

     Дебаты вокруг законодательства 1989 и 1997 годов о языке укрепили в русских убеждение, что они являются объектом дискриминации. Особенно их огорчил закон 1997 года, поскольку теперь они уже не могли просить Москву о заступничестве. Сначала в законе 1997 года содержались указания на важные различия между казахами и остальными национальностями: казахи должны были начать вести дела на казахском языке несколькими годами раньше, чем неказахи, что само по себе подчеркивало разность ролей, отводившихся двум группам населения. Это положение исчезло из текста закона при согласовании его верхней и нижней палатами парламента, и срок овладения казахским языком был продлен для всех граждан до 1 января 2006 года Закон претендует на предоставление практически равного статуса русскому и казахскому языкам и на то, чтобы поставить казахский язык на один уровень с русским, требуя, чтобы он также стал языком командования вооруженными силами, полиции и служб безопасности. Русские активисты, однако, жалуются, что закон фактически превращает казахский в единственный государственный язык, так как требует, чтобы исполнительная власть составила перечень должностей в управленческой, административной и служебной сферах, для занятия которых необходимо владеть казахским языком, а также содержит условие о подтверждении знания языка путем сдачи экзамена при приеме на работу. Закон также предписывает, что не менее половины всех теле- и радиопередач должно выходить в эфир на казахском языке, причем это правило касалось в равной степени и частных, и государственных средств массовой информации.

     Более широкое использование казахского языка в СМИ только усилило у русских чувство отчуждения. В течение последних нескольких лет объем вещания из России неуклонно сокращается. Поначалу это происходило из-за того, что российские вещатели отказывались платить высокие тарифы за доступ к теле- и радиоэфиру Казахстана. Теперь многие говорят, что правительство использует высокие тарифы и положения закона о языке, чтобы ограничить трансляцию передач, в неблагоприятном для имиджа страны свете трактующих происходящие в ней события, а также обеспечить полный государственный контроль над вещанием.

     В прежние времена жители Казахстана могли подписываться на крупнейшие московские газеты так же легко и дешево, как и жители столицы СССР. Многие из этих изданий оставались доступными и после получения независимости, особенно во время пребывания Казахстана в рублевой зоне. Теперь подписка на них стала такой дорогой, что лишь немногие проявляют интерес к получению московской прессы. Правда, те, у кого есть доступ в Интернет, чувствуют себя несколько свободнее. В Казахстане по-прежнему издается много книг на русском языке, и популярная художественная литература, выходящая в России, попадает в Казахстан, но поскольку ее потребителями являются лишь около 10 млн русскоязычных читателей, качество и диапазон изданий существенно ограничены. Экономическая сторона издательского дела создает больше проблем, чем политическая цензура, тем не менее политическая литература, публикуемая в России казахскими и российскими оппозиционными деятелями, время от времени становится предметом конфискации.

     Незнание казахского языка русскоязычным населением является подспудной причиной напряженных межэтнических отношений в стране. Больше всего русских раздражает собственное непонимание того, что происходит вокруг них на бытовом уровне, когда казахи обращаются к ним на своем языке. Они не понимают, почему некоторые владеющие русским языком казахи упорно обращаются к ним по-казахски, а казахи, в свою очередь, раздражаются от того, что в их стране проживает такое количество людей, которые не способны обменяться с ними даже вежливыми приветствиями на местном языке. Русские, обучающиеся казахскому языку в контексте своей профессиональной карьеры, как правило, делают это по собственному желанию.

     Говорят, правда, что русские не верят, что изучение казахского языка вернет им былое влияние в стране. Это подтверждается и исследованиями, проведенными в Казахстане казахскими, российскими и западными специалистами. Дэвид Д. Лэйтин, изучавший реакцию русской диаспоры в ряде постсоветских государств, утверждает, что экономические выгоды от изучения казахского языка неясны, а колониальный стиль отношений между казахами и русскими только снижает стимулы к его изучению. В советскую эпоху казахи обладали высокой степенью лингвистической ассимиляции и практически не допускались к важным государственным постам за пределами своей республики. По мнению Лэйтина, сочетание этих факторов вызывает у русских нежелание добиваться даже частичной ассимиляции. Он противопоставляет положение вещей в Казахстане и в Эстонии, где многие этнические русские всеми силами стремятся изучить эстонский язык и стать полноправными членами общества.

     Влияние русских стало уменьшаться с того момента, когда в республике были введены полуконкурентные выборы. В Верховном совете Казахстана казахи составляли большинство. Это обстоятельство не беспокоило русских, пока Верховный совет был политически бессильным органом, но когда он стал набирать влияние, казахстанская элита позаботилась, чтобы взять в свои руки процесс выдвижения и избрания кандидатов. Большинство, но не все из тех, кому было доверено стать депутатами, были казахами. Избранный в марте 1990 года Верховный совет на 52,4% состоял из казахов и на 28,8% из русских — по сравнению с 46,7% и 41,8% в предыдущем составе, избранном в 1985 году. Представители казахской элиты, образовавшие большинство в этом последнем законодательном органе советской эпохи, уже не вели себя как послушные партийные функционеры, каковыми они в свое время и были, а стали активно отстаивать интересы казахов по ключевым вопросам.

     В период, предшествовавший получению независимости, местные русские в большинстве своем терпимо относились к националистическим устремлениям казахов, которые перекликались с их собственными попытками вернуть утраченные национальные права. И хотя русские не горели желанием изучать казахский язык и не радовались, когда знакомые им улицы и населенные пункты получали названия в честь не известных им казахских героев, большинство воспринимало это как часть процесса национального возрождения. Деятели русской культуры реабилитировались наряду с казахскими деятелями — если не правительством в Алма-Ате, то центральным правительством в Москве. Но после получения независимости неприятие законов о языке и связанной с ними перестановки культурных приоритетов привело к тому, что русские постепенно перестали поддерживать национальное возрождение казахов.

     В 1991 году русские были приведены в замешательство почти полным незнанием местного языка, к 1994 году на смену этому чувству пришло убеждение, что государство обязано защищать и русских, и казахов в равной степени и не должно допускать, чтобы русский язык или культура были переведены в категорию второго сорта. Русские начали видеть себя меньшинством, которое борется за то, чтобы самому определять сущность своего государства.

Источник: Издание «Казахстан: не пройденный путь»,

Глава 3. Как создать казахстанский народ